– Не могу больше держа-а-ать! – закричал Адонис. – Быстрее!
И я поднялась. Ради любимого. Ради нас. Ради будущего, которого нас лишили. Ради Викса и его светлой памяти.
Щупальца вспарывали землю, выворачивая корни деревьев. Зацепляли людей, разрывая на части их тела. Совсем как тогда… Когда разорвало всех нас, кроме Рэнилла…
– Сгруппируйтесь, – приказала Мирелла, хватая меня за руку. Её слабые пальцы дрожали. – Мы должны сделать это сейчас, потом у нас просто не хватит сил.
Рэнилл поднял с колен рыдающую Нимеридис и потянул в круг.
Куда делась Амрес я не видела, но Джонатан внезапно заверещал:
– Арли! Арли!
– Да, доченька, – скривился от боли отец, – отойди подальше от источника, или я убью его!
– Что ты говоришь? – прошептала я одними губами. Повернула лицо к Эри, чтобы убедиться, что не брежу. Викс, теперь ещё и брат?
Любимый скрипнул зубами и сжал мою ладонь.
– Арли, мы не можем отступить, – он качнул головой и немного подался вперед. Его шею и скулы исполосовало черными трещинами, а рука окрасилась кровью из-за раны на плече. Ошмётки рубашки висели на одной стороне и прикрывали часть бедра. Глаза налились болезненной влагой, а щёку рассекал длинный присохший порез.
– Лин, девушка не выдержит, если мы ещё потянем. Решайся. Направь силу в центр, это только ты можешь сделать, – донеслось сзади. Я так и не поняла, кто это прокричал.
Адонис попытался сделать шаг в сторону отца и Джин, но тут же получил стрелу в ногу.
– Тварь! Убью тебя! – закричала Амрес, выскакивая прямо перед отцом и выпуская из пальцев пламенные кольца. Они стянули его руки, и Джонатан смог вырваться, завалившись в грязь и едва не задев головой постамент.
Я вскрикнула и рванула к нему. Эри остался позади. Нимеридис кричала, а Амрес что-то говорила о том, что нельзя разрывать связь. Шипел ректор, но я не могла понять, что он пытался сказать. Все смешалось в одну сплошную боль, и мне казалось, что я уже и сама провалилась в вязкую и сумрачную безвестность.
А источник достиг уже таких размеров, что мне казалось сейчас схлопнется, как большой моллюск, заглотит мир, и мы все просто исчезнем. Во рту царапало, в глазах стояли слезы, а в сердце – кол, но я должна была действовать. Я прижала Джонатана к себе, а он вцепился в меня грязными ручонками, хныча. И лишь в этот момент я поняла, что делаю всё правильно.
Джин преградила мне путь. На её лице была такая жуткая гримаса, что я поняла: мне не выжить после этой схватки. Тень просыпалась медленно, потрясения слишком обессилили меня. Я не смогу сейчас изменить поток и не смогу противостоять.
Обернулась через плечо, глядя, как согнулся Эриман. Чёрная лента вырвалась из источника и ринулась в сторону Миры, Эри и Нимеридис. Я видела, как в последний момент любимый прыгнул к женщинам и оттолкнул из к подземелью, а сам влепился в бетонную стену и скатился кулем наземь.
Отец засмеялся и закашлял. Засвистело в ушах, и я знала, что должна выбрать, кого спасать. Эри или брата.
Джин подготавливала заклинание, готовая сделать последний удар. Я закрылась беспомощно руками и из последних сил призвала темную ипостась.
Пол под ногами задрожал. Мелкие взрывы украсили небо чёрным фейерверком. Начиналась лавина.
Когда остатки постамента затряслись и загромыхали под ногами, чернота начала сползать с рук. Паника обуяла и парализовала меня. Всё, что я могла делать – крепче прижимать брата к себе. И беспомощно смотреть, как с пальцев Джин срываются искры рождающегося заклинания.
– Вы его не получите, – произнесла я слабеющим голосом.
Джонатан, плача, вцепился в мою юбку. Судороги бежали по мышцам, и ноги угрожали уронить меня в любую секунду.
– Ош-ш-шибаешься, – с губ нагессы слетела слюна. – Не лезь, покуда…
Её голос прервал громкий треск. Извивающееся чешуйчатое тело Джин окутали разряды молний, отбросив её на пару метров.
– С-с-скорее! – прокричал сзади Ла'брисс Илмаун.
– Я о нём позабочусь, – сзади подполз Адонис и протянул Джонатану руку. – Делай то, что должна.
Отца согнуло, и он, ухватившись за живот, упал на колено.
– Вы не закроете источник! – захрипел он и вытянул ладонь в сторону воронки. Его пальцы окрасились фиолетовым дымом.
– Арли… – тяжело прокричал Эриман, с трудом поднявшись.
– Останови его! – взвизгнула Мирелла. – Он усиливает волну, сейчас рванет!
– Скорее! – я протянула руки Мирелле и Эри, смыкая кольцо. – Мы можем не успеть.
Эри крепко стиснул мои пальцы. Его рука дрожала, как у старика, от рубашки остались рваные лохмотья. По коже бежали беспорядочные разводы пепла: появлялись, складывали узоры, рождали огненные трещины и исчезали снова. Таким слабым и изможденным я его ещё не видела.
Я затравленно оглянулась. Отец прервал заклинание, скорчившись от боли, и почти свалился на мрамор. Помятая Джин вертелась около него, как волчок. На её коже, сквозь прозрачный покров чешуек, проступали сероватые ссадины, сочащиеся сукровицей. В воздухе крутились паутиной серебряные нити, опутывая их обоих прозрачным коконом. Неужто хвостатая его исцеляет?!
Адонис, хромая и припадая на правую ногу, уводил Джонатана с постамента черепашьим шагом. А, может, это Джонатан его уводил. Их следы устилала кровавая полоса. Битва выжала и потрепала эбрисса Флеминга, и он уже ничем не мог помочь нам.
Амрес решительно приближалась к отцу. На её пальцах танцевали язычки пламени.
– Быстрее, – прошептала я. – Пока нас не разлучили снова.
Мирелла, кивнув, бросила в центр круга кровавый камушек и прочитала заклятие.
Столб света вырвался из круга, едва не ослепив нас. Потоки чистой энергии обожгли наши лица, размывая и изменяя их. И мне казалось, что я в мгновение стала выше и крепче, а Эри – наоборот, уменьшился ростом, почти сравнявшись со мной. Ла'брисс Илмаун будто помолодел и обрёл пару ног, а Нимеридис наоборот – стала старше. Вместо Леана я увидела прекрасную рыжеволосую женщину, а вместо Миреллы – чернокожего мужчину из моего сна. И я точно знала: так и нужно.
Отец попытался ринуться к нам, но не успел. Чёрная воронка задрожала, а когда одна из лент-молний вырвалась наружу и коснулась нашего круга, сразу растрескалась и вспыхнула, как звезда. Я закричала, но не услышала своего голоса. Звук поглотила взорвавшаяся темень. Пламя затанцевало в центре круга, переливаясь перламутрово-белоснежным светом. Оно разгорячило ладони, прошло сквозь грудь каждого из нас, а затем полилось молочным дымом нам за спины. Маги и пленные падали на колени и обновлялись. Их выгибало, встряхивало, раскручивало. Раненые поднимались, радуясь и плача, а мертвые… Мертвые теперь принадлежали земле.
Когда круг разорвался, я почувствовала, как упала в объятия Эримана. Он не удержался и присел, уткнувшись лицом мне в плечо.
